В Музее Востока проходит выставка «Красавицы и воины. Тиканобу», основу которой составляет коллекция Александры Ивановой. Впервые в истории искусства две большие серии гравюр Ёсю (Тоёхара) Тиканобу – «Внутренние покои замка Тиёда» и «Внешние владения замка Тиёда» – показаны вместе. Более того, коллекционер в соавторстве со знатоком японской гравюры Родионом Жирновым подготовила полное описание каждой работы, вошедшее в каталог с одноименным выставке названием. Александра Иванова рассказала о своей коллекции и о сложностях, с которыми столкнулась при написании книги.
– Как формировалась ваша коллекция гравюр Тиканобу и что послужило стимулом собирать японское искусство?
– В большинстве случаев, насколько я знаю, такие коллекции формируются достаточно спонтанно. 17 лет назад я пришла в галерею Кирилла Данелия, с которым очень давно дружу. Он помогал мне создавать другую коллекцию – восточных антиков, и в тот момент сам начал заниматься японской гравюрой. Кирилл показал небольшой альбом из 10 триптихов Тиканобу из «женской» серии, сшитых в книжку-раскладушку.
Мне показалось интересным то, что он предложил. Это были яркие и непривычные для глаза вещи. Мы привыкли, что японская гравюра, как правило, это старые пожелтевшие листы, уже поблёкшие краски, а здесь очень яркие цвета, всё такое живое. Поначалу я удивилась и не приняла эти листы, но потом всё-таки решила их купить.
В какой-то момент я к этой книге вернулась, посмотрела её ещё раз, и у меня стали возникать вопросы: а чем же дамы, изображённые на гравюрах, занимаются? И что собой представляет эта серия и сам художник? Фамилия Тиканобу на тот момент была совсем не на слуху. Кто он такой? На выставках редко можно было увидеть его гравюры. Я стала выяснять, что собой представляет серия, сколько в ней триптихов? Чему она посвящена, когда выходила? В общем, заинтересовалась историей создания этого большого, как потом выяснилось, цикла ксилографий.
Постепенно возник азарт: я поняла, что эти гравюры являются кладезем информации о японских традициях и культуре, там очень много отсылок на литературные сюжеты и на пьесы театров Кабуки и Но. Многие символы предстояло разгадать. Зачастую информацию можно было найти с большим трудом. К сожалению, я не владею японским языком, и в поисках ответов на вопросы мне стал помогать Родион Жирнов, подключившийся позже.
Итак, постепенно у меня начала складываться коллекция. Я покупала гравюры у Кирилла Данелия и других антикваров в России, что-то удалось купить за рубежом. Затем начался ковид, все осели на дачах, в квартирах, изолировались и начали работать удалённо. Я ушла на пенсию, появилось время на то, чтобы уделить его поиску разгадок изображенного на гравюрах. Результаты я записывала, и из этого начала складываться книга.
Я смотрела на гравюры и старалась расшифровать их детали, при этом не думала о том, что эти описания можно издать, писала заметки для себя. В какой-то момент, когда книга уже начала обретать какие-то очертания, Кирилл Данелия и познакомил меня с Родионом Жирновым как с гипотетическим помощником в написании этой книги. Два года мы с Родионом работали, выясняли, обсуждали, верны ли наши интерпретации изображенного на гравюрах, что возможно, что невозможно. Ведь там такие сюжеты есть, которые очень трудно объяснить. Ну не может такого быть! А на гравюрах есть! И мы пытались найти, что же это было за событие, или это просто отсылка к какой-то пьесе или к какому-то литературному сюжету. В общем, работа была очень интересной.
Я не планировала издавать её как некий научный труд по японистике или искусствоведческое исследование гравюр, и писала эту книгу обычным, «не научным» языком. Хотя, может быть, тем она и будет интересна читателю, который интересуется Японией.
– Расскажите подробнее о сюжетах из разряда «этого не может быть».
– Первой загадкой, с которой мы столкнулись и долго искали хоть какую-то информацию или исторический прецедент, стал допрос куртизанки высокого ранга при дворе сёгуна. Видно, что за ширмой сидит сам сёгун, став тем самым участником этого допроса. Это нереальный случай! Человеку из общественных низов попасть наверх при той социальной иерархии, которая тогда была в Японии, – это невозможная история. Мы решили вопрос двояко. С одной стороны, этот сюжет напомнил нам известную пьесу театра Кабуки. С другой, была гипотеза, что в гравюрах мужской серии отдельные сюжеты могут быть посвящены каким-то конкретным сёгунам из правящего клана Токугава, и мог быть и такой пример. Один из сёгунов, Токугава Ёсимунэ, был реформатором. Он установил у ворот замка Тиёда специальный ящик, в который можно было опустить письмо с жалобой. Сделать это мог любой человек. И если жалоба подтверждалась, то сёгун привлекал виновных к ответу. Так что, вполне возможно, на этой гравюре намек именно на Токугаву Ёсимунэ, его реформы, в том числе судебные.
На другой гравюре изображены актёры, загримированные в персонажей театра Кабуки на женской половине дворца Тиёда. Зная историю Кабуки, это тоже практически невозможный сюжет. Одно объяснение — по-видимому, дамы сами так нарядились, потому что эти пьесы были известны даже в закрытом «городе женщин» на территории замка Тиёда. Так что мы предполагаем, что это некое представление художественной самодеятельности в один из календарных праздников.
Еще было очень интересно узнать, что собой представлял в то время японский флот. На двух триптихах из мужской серии изображен сёгун на речных прогулках. На одной гравюре он плывёт по реке Сумида на большом красивом судне, на другом триптихе - сёгун переправляется на противоположный берег для того, чтобы принять участие в охоте, на корабле другого типа.
Или, например, какую рыбу ловили сёгуны Токугава на гравюре, где изображена сцена рыбалки? Словом, таких интересных сюжетов было достаточно.
– Что чувствует человек, который первый в мире описал две полные серии гравюр этого мастера?
– Повторюсь, я просто писала для себя заметки, по принципу «если хочешь, в чем-то разобраться, напиши об этом книгу», ведь пока ты не начнёшь в деталях копаться, разобраться в сюжетах очень сложно, а зачастую именно эти мелкие детали значат очень много, именно они сообщают о гравюрах дополнительную, очень важную информацию. Это не искусствоведческий труд, не специализированное исследование творчества художника. Это просто свободное изложение информации от лица коллекционера о том, что он видит на этих гравюрах. Для меня казалось важным, чтобы люди, которые смотрят гравюры, понимали, о чем они. Вот есть у нас обычный человек, который любит ходить на выставки японского искусства. Он видит просто красивых женщин в ярких кимоно, которые участвуют в каких-то событиях. А книга поможет ответить на вопросы, что это за персонажи и чем они заняты.
Гравюры многих художников периода Эдо разобраны и описаны до мельчайших деталей и российскими искусствоведами, и европейскими, и американскими. В любом музее, где они хранятся, есть специалисты по творчеству этих художников, но не по гравюрам Тиканобу, поэтому в нашем случае приходилось собирать информацию по крупицам. И, к моему удивлению, Музей Востока этот каталог взял и посчитал нашу работу полезной. Куратор выставки Ольга Чернова приняла активное участие в научном редактировании книги, это меня очень сильно воодушевило, и я поняла, что работа, которую я делаю, может быть интересной и другим.
– Одно дело, когда коллекция хранится дома, пусть даже в специально отведенных для нее местах. Другое – когда предметы, собранные вами, отправляются в зал музея. Представляли ли вы масштаб своей коллекции до того, как начали монтаж выставки?
– Вы знаете, когда они лежат в сложенном виде, аккуратно по папочкам, переложенные листами белой бумаги, это одна история. Они не занимают много места. Когда начали готовиться к выставке и обрамили первые работы, я их выставила дома вдоль стен, оказалось, что они требуют очень много места. Триптихи сами по себе большие, плюс еще рамы… Объем действительно поразил!
– Александра, какой совет вы могли бы дать начинающим коллекционерам? С какими сложностями придется столкнуться, если человек решит начать создавать свою коллекцию?
– Если говорить о коллекции восточного искусства, любого – не только японского, но индийского, бирманского, какого хотите (а там очень много предметов и очень много направлений, где можно коллекционеру развернуться), то первый совет: желательно знать, если не язык страны, предметы которой вы коллекционируете, то хотя бы один из европейских языков. Это очень помогает понимать источники, находить информацию о собираемых предметах. Нужно также знать, как эти вещи делались. На примере ксилографических листов – как печатались гравюры, ведь без этого трудно отличить подлинную гравюру от ее позднего репринта, оценить сохранность печатного листа. Коллекционеру надо постепенно входить в этот мир, обращать внимание на детали, иначе его коллекция будет выглядеть странно – просто набором предметов, мало что говорящих даже самому коллекционеру.
Второй момент, с которым сталкивается коллекционер, – это хранение. Гравюры надо хранить при определенных условиях. И слоновую кость, и дерево тоже надо хранить правильно. В наших квартирах сухой воздух зимой, это вредно для предметов искусства, и хранение нужно заранее продумывать.
Ну, и конечно, надо очень много читать о предметах коллекционирования и тренировать глаза – развивать «насмотренность»: ходить в музеи и на выставки. Вот это, пожалуй, главные советы.